Кредитная карта Альфа Банка, год без процентов!

Срочное оформление банковской карты в Беларуси, надёжно.

Срочное оформление банковской карты в Киргизии, надёжно, есть SWIFT-пополнение и никаких санкций.

Срочное оформление банковской карты в Казахстане, надёжно, есть VIP-оформление с авторизацией в Москве

С одной стороны...

» Города » 21 ноября 2000

   Для большинства россиян Кипр — это ярко-голубое небо, ясное солнце, ласковое море, чудесные пейзажи и добродушные киприоты. Все это есть. Но у Кипра имеется другое лицо: это расколотая, шизофреническая страна. Ее символом является столица, Никосия.

ЛБОМ В КОЛЮЧКУ

   Новые районы Никосии мало чем отличаются от любого другого южноевропейского города. Бурная активность (тысячи магазинов и лавок, растущие на глазах все новые и новые билдинги, сверкающие полированным алюминием и зеркальным стеклом, бешеный уличный трафик) здесь сочетается с южной ленцой: люди часами сидят в сквериках, играя в нарды, или с утра до вечера неспешно беседуют в «кафенеонах» за крошечной чашечкой кипрского кофе и стаканом воды. Или медитативно смотрят на небо, перебирая бусины четок.

   Что такое Никосия, начинаешь понимать, попав в старый город, пройдя по его главной улице Ledra Street, пересекающую его с юга на север, и буквальным образом уткнувшись в блокпост, отгораживающий греко-киприотскую территорию от «зоны турецкой оккупации».

   Впрочем, чтобы уразуметь, что такое Кипр и его столица, стоит вспомнить историю. Первые постоянные поселения на острове восходят к глубочайшей древности — к IX тысячелетию до нашей эры. Испокон века Кипр был перекрестком цивилизаций — минойской и египетской, ассирийской и персидской, греческой и римской, византийской, западноевропейской и турецкой. У него бывали периоды расцвета и полного ничтожества. Никосия как что-то похожее на город возникла во времена неолита, пять тысяч лет назад. Потом была столицей одного из царств Кипра и называлась Ледрой. Во времена Птолемеев Кипр переживает небывалый подъем — правители эллинистического Египта считали его драгоценностью своей державы. Потом пришли римляне, далее остров и Лефкосия, как тогда назывался город, стали частью Восточно-Римской империи, Византии. С IV по конец XII века Кипр остается под властью Константинополя — правда, в 648 году его захватывают арабы. В 688 году кесарь Юстиниан II и халиф Аль-Малик подписывают соглашение о нейтралитете острова — на самом же деле наступает эра хаоса. В конце Х века Кипр снова оказывается византийской провинцией. Длится это не очень долго.

   В 1191 году случается один из самых замысловатых эпизодов в богатой истории острова. Корабли с воинством короля Ричарда Львиное Сердце, отправлявшегося в крестовый поход, прибивает к берегам Кипра. Византийцы бравого британца приняли без восторга. Обидевшись, тот с своими крепкими ребятами быстренько раскатал коварных ромеев в полный лоск и провозгласил себя правителем острова. Но Кипр ему был совершенно ни к чему, поэтому он через год продал его за круглую сумму в сто тысяч золотых динаров ордену рыцарей-храмовников. Полученные деньги помогли: по дороге домой его захватил в плен германский император Генрих VI и отпустил за огромный выкуп. Практичные храмовники тоже быстро рассудили, что от Кипра большого толка нет и через год сплавили его за те же сто тысяч французу Ги де Лузиньяну, провозгласившему себя королем Иерусалима, владыке гибридного франко-армянского королевства в Малой Азии. Под властью Лузиньянов Кипр оставался до 1489 года, когда он переходит в венецианцам. Те делают из него важнейший торговый и военный пункт в южном Средиземноморье. Лефкосию (уже называющуюся Никосией) они в 1567 году обносят мощнейшей кольцевой стеной с одиннадцатью бастионами — по тем временам укрепления считались совершенно неприступными.

   Что не помешало туркам-османам через три года за сутки сломить сопротивление венецианцев (по некоторым сведениям, помогли им в этом греки-киприоты, которым надоело католическое владычество), перебить двадцать тысяч жителей и стать хозяевами Кипра на следующие триста лет. Первым делом турки часть католических храмов порушили, другие переделали в мечети, а остальные отдали православным. С православными у турок отношения были двусмысленные: иногда их резали, но по большей части относились к ним лояльно, если те не слишком роптали против жизни под Полумесяцем. Архиепископу Кипра (еще византийцами одаренному статусом главы автокефальной церкви и правом ношения кесарских регалий — пурпурной ризы и пурпурных сапожек) османы дали чин этнарха, то есть властителя народа. В его компетенцию входили не только церковные вопросы, но и улаживание политических проблем между греками и турками, право независимого суда над своей паствой, сбор налогов, а также приоритет на аренду земель. В результате православная церковь Кипра до сих пор является важнейшей политической силой в стране, и без нее какое бы то ни было важное решение принято быть не может. Церковь остается крупнейшим собственником. Ей принадлежат огромные земельные угодья, гостиницы, заводы, поля для гольфа, пароходы и теплоходы и акции множества компаний. А знаком этому — развевающиеся возле церквей флаги Кипра и православия, черный двуглавый орел на желтом поле.

   К 1878 году Оттоманская империя, «Больной человек Европы», была уже настолько больна, что Кипр перешел к британцам, наследникам незадачливого короля Ричарда. От них, чьим государственным девизом является Honny soit qui mal y pense, то есть «Да будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает», в наследство осталось двуязычие (каждый киприот лучше или хуже говорит по-английски), левостороннее движение, название национальной валюты — pound — и британская юридическая система, основанная на прецедентах. А также пристрастие к жареной рыбе и жареной картошке.

   Британцы правили островом до 1960 года, когда пришлось предоставить ему независимость. Они этому долго сопротивлялись. Национального лидера, будущего президента, архиепископа Макариоса они сослали на Сейшельские острова. Пытались расколоть киприотское общество. Не получилось, им пришлось уйти.

   Но не совсем: на острове осталось несколько баз Вооруженных сил Ее Величества. По договору 1960 года британцы были якобы обязаны платить пять миллионов фунтов в год — и вроде бы не заплатили до сих пор ни пенса. Киприоты облизываются: с за сорок лет сумма набежала астрономическая. Дожидаться выплаты им, наверно, придется долго. Во-первых, Кипр стремится стать полноправным участником Европейского союза, и ссориться с одним из важнейших его членов ни к чему. Во-вторых, британское присутствие — одна из гарантий спокойствия Кипра перед лицом турецкой опасности. А в третьих, британские базы нужны всему Западу не только потому, что находящиеся там самолеты за очень короткое время могут достичь цели во всем Средиземноморье. Ныне бомбы бывают менее эффективны, чем информационная война. Стратегическая позиция Кипра такова, что она позволяет заниматься электронным прослушиванием и информационными диверсиями на всех диапазонах в регионе от Рабата до Багдада и от Белграда до Триполи. Еще совсем недавно британцы настаивали на том, что их радары, находящиеся в горном массиве Троодос и на базе Акротири — всего-навсего обычные системы авиационного обеспечения. Сейчас становится все более правдоподобным, что это часть англо-американской системы Echelon, существование которой долго официально опровергалось, и цель которой — тотальные прослушивание и анализ глобальных коммуникаций.

РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ

   Уйдя с Кипра, британцы оставили не только автомобили с правым рулем и язык Шекспира и «Битлс». Кипрская шизофрения — отчасти их заслуга. Разделение почему-то является любимым геополитическим спортом владык Альбиона. Вспомним: уходя из своих индийских владений, они поделили их на собственно Индию, населенную преимущественно индуистами, и Западный и Восточный Пакистан (ныне Бангладеш), где большинство — мусульмане. Цена — миллионы человеческих жизней. В своих палестинских мандатных территориях они проделали приблизительно то же самое. Цена — арабско-израильский конфликт, который неизвестно чем закончится. Собираясь уходить с Кипра, они всячески потворствовали размежеванию греческой и турецкой общин и проведению печальной «Зеленой линии» между ними.

   Нет, конечно, не во всем виноваты британцы. Киприоты оказались готовы к обоюдной ненависти. Но на протяжении веков две общины жили бок о бок, конфликтовали, мирились, сосуществовали. Искра, подброшенная многомудрыми выпускниками Оксфорда и Кембриджа, взорвала Кипр и разделила людей.

   В начале 70-х Грецией правили «черные полковники». Одним из кирпичиков, на которой была построена их политика, являлась «Великая идея» — мечта о возрождении мифического величия Эллады. Возможным шагом к нему было присоединение Кипра к «матери-Греции». На острове имелось немалое количество сочувствовавших этой затее. 15 июля 1974 года произошел переворот: на место архиепископа Макариоса посадили марионеточного президента Никаса Сампсона. В Греции народ восстал против угрюмых вояк в черных очках, Сампсон на Кипре удержался у власти девять дней, но турецкие власти использовали положение и под предлогом «защиты турецких киприотов» ввели на остров сорокатысячную армию.

   Как обычно бывает в такого рода историях, виноваты все. Но факт остается фактом: агрессию осуществили турки.

   Цена — разделение страны и оккупация сорока процентов территории, в том числе знаменитых курортов Фамагуста и Керинея. Цена — двести тысяч греков-киприотов были вынуждены бросить свои дома и искать приют на юго-востоке страны, а приблизительно такое же количество турок-киприотов бежали в самопровозглашенную и не признанную никем, кроме Турции, «Турецкую республику Кипр». Тысячи людей были убиты или пропали без вести.

   Цена — разрыв человеческих связей, ксенофобия и беспамятство.

ТОНКАЯ ЗЕЛЕНАЯ ЛИНИЯ

   Итак: вы входите в старый город с площади Свободы, через ворота бастиона Д'Авила. Оказываетесь в квартале Лаики-Йитониа: ресторанчики, кафе, сувенирные лавки, сотни праздных туристов. Ничего, почти ничего не предвещает, что скоро вы уткнетесь в мешки с песком, колючую проволоку и противотанковые надолбы. Выруливаете на улицу Ледра — дорогие бутики и заманчивые запахи маринованных осьминогов, мидий в остром соусе и куриных «сувлякия». И вот оно: улица перегорожена бетонной стеной, перед ней — помост, на помосте — солдат с автоматом. По ветру реют кипрский и греческий флаги. Аттракцион для туристов: поднимаетесь на помост, увенчанный надписью «Победа не приходит без самопожертвования, и свобода не дается без крови», в амбразуры можете полюбоваться на нейтральную полосу, контролируемую ООН, разделяющую республику Кипр и — как написано на туристских картах — «зону, недоступную по причине турецкой оккупации». Рядом на стене — жутковатые фото, показывающие, что творилось на Кипре в 1974 году. На нейтральной полосе из трещин в асфальте пробиваются чахлые травинки. Нейтральная полоса выглядит так, будто что-то тут произошло месяца два назад: в покореженных артобстрелом домах до сих пор кое-где уцелели стекла, и старый матрас валяется у двери. Кто-то его прихватил при бегстве и бросил. Время остановилось, умерло. Четверти века как не бывало.

   Оставим Ледра-стрит: сюда на полчаса приводят туристов, дабы им, баранам, показать картинку трагедии: помните. Но фотографировать строго запрещено.

   Те, кому повезло или не повезло видеть Берлин до крушения стены, никогда не забудут, каким чарующе страшным был этот разделенный город. Стена была фараонской, ее строили на века. На той, советской стороне виднелось нечто вечное и бесконечное, от Хильдесхейма до Южно-Сахалинска и от Ленина до несостоявшегося пришествия Христа. На этой, западной стороне стояли помосты, где туристам выдавали бинокли — давайте, смотрите, запоминайте — и никто не запрещал фотографировать. Стена упала.

   «Зеленая линия» может разделять Кипр по живому еще очень долго. Потому, что она — запретная тема. На туриста, отошедшего от привычного маршрута, косятся. Его подозревают в том, что он увидит в трагедии что-то забавное. И ведь вправду может, если ему не будет стыдно!

   «Зеленая линия» карикатурна — если можно употребить это слово по поводу того, что видишь. Это не титаническое достижение коммунистического режима, а нечто убогое, провинциальное и похожее на декорации для мелкобюджетного фильма. Блокпосты будто сделаны из фанеры и выкрашены в матрасные сине-белые полосочки. Новенькая, сверкающая на солнце колючая проволока (или она не заржавела по причине благодатного кипрского солнца?) — как елочный «дождь». Но там, в нейтральной полосе, настоящие руины, памятник человеческой жестокости. И в пятидесяти метрах, напротив греческих и кипрских флагов, в синем-синем небе, трепещут турецкий (белый полумесяц на красном фоне) и турецко-кипрский (красный полумесяц на белом).

   И — no photos! Солдат в камуфляже, с автоматом на животе, заметив камеру, громыхает ботинками и очень всерьез идет наперерез. Какая-то тетенька, идущая по «карману» перед ооновским блокпостом (слева — помойный контейнер, посередке надпись UN, справа, за колючкой, заброшенное баскетбольное поле) верещит, заслоняя объектив: no photos!

   О зеленую линию бьешься лбом. На крыше сине-белого пограничного сарайчика вопит от скуки тощий рыжий кот. Это — квартал у Фамагустских ворот, в трех шагах от церкви Св. Георгия, оказавшейся в полосе отчуждения. Теперь здесь, в заброшенных чудесных особняках позапрошлого столетия селятся студенты и интеллектуалы, которым не страшно жить у черты. Они их реставрируют, превращают в квартиры, галереи, аудитории. На одной из строек — вопит от скуки кот — работает понтийский грек Костя, выходец из Анапы, живущий в Никосии-Лефкосии уже больше десяти лет.

— Да раньше-то туда ходили. У церкви Георгия — кладбище. А из подвалов домов с этой стороны туннельчики были прорыты, люди шастали могилки прибрать, цветочки поставить. Сейчас все перекрыли.

   Надо отдать должное грекам-киприотам: они стремятся не только на своих могилках цветы ставить, но и святыни мусульман пытаются сберечь. Конечно, это можно назвать тоскливым словом «политкорректность»: даже на кипрских деньгах надписи по-гречески, по-английски и по-турецки. Но в Никосии высится мечеть Омерие — якобы там похоронен великий халиф Омар. Мусульман в Никосии — единицы, однако пустая мечеть — чистенькая, ковры подметены, а от посетителей требуют, чтобы при входе они снимали обувь.

   На той стороне, говорят, церкви либо поломали, либо устроили в них рынки. И, говорят, там тоже есть фотографии, повествующие о зверствах войны 1974 года.

ЧТО ТАМ?

   Непонятно. Когда спрашиваешь грека-киприота, он мягко меняет тему разговора. Или говорит: «Не знаю». Если начинаешь настаивать на ответе на простейший вопрос вроде следующего «с какими же паспортами турки-киприоты ездят по миру?» слышишь раздраженное — «с нашими». Оказывается, они могут каким-то образом въехать на территорию республики и получить кипрский паспорт. Но, наверно, у многих паспорта турецкие.

   «На что они там живут?» — «Не знаю». Турецкая зона никем, кроме Турции, не признана. Туризма там почти нет — Фамагуста приобрела мрачное рекламное название «город-призрак». Непризнанной республике разрешается что-то ввозить, но экспорт запрещен. Видимо, Турция вкачивает в эту зону какие-то деньги, и можно предположить, что там происходит немало интересных историй по части отмывания финансов: сумрачные территории всегда этим славились.

   «Какие деньги там ходят?» — разговорчивый понтиец Костя отвечает: «А любые. Наши фунты, турецкие лиры, доллары, марки».

   В «недоступной зоне» свирепствует безработица. Этим пользуются британцы. База Акротири примыкает к «Зеленой линии», и вояки из Соединенного Королевства каждое утро на автобусах привозят к себе дешевую рабочую силу, а вечером вывозят ее обратно. Какое-то количество турок-киприотов получило право на работу в республике: с автобусного вокзала у Пафосских ворот курсирует автобус в город Морфу, находящийся там, с другой стороны. «Можно на нем поехать?» — «Нельзя».

   Все непонятно. Чтобы что-то уразуметь, надо бы там оказаться, уйти на другую сторону. В принципе, это возможно. Надо обратиться к властям, они рассмотрят вашу просьбу, выяснят, кто вы такой, потребуют объяснить, зачем вы собрались за колючую проволоку и вынесут вердикт. Предупредят: «Это ваше собственное решение. Не советуем задерживаться после наступления темноты: вас не пустят обратно, а больше дня вы там находиться не можете. Кроме того, если турки вам поставят штамп в паспорт, возможно, вас не пустят на территорию республики Кипр». То есть, придется возвращаться к своему чемодану, оставленному в гостинице в Пафосе, Лимассоле или Ларнаке кружным путем, через Турцию и Грецию.

   Ту сторону увидеть не привелось. Одно полушарие мозга узрело и оценило страну, которую построили греки-киприоты за четверть века: вполне европейский комфорт, капиллярное орошение рощиц, выращенных на выжженной земле, и уверенность в своей правоте. Другое полушарие никак не сообщилось с первым. Неизвестно, какая психотерапия может вылечить это расщепление. На днях закончились очередные безрезультатные переговоры в Женеве между президентом Кипра Клиридисом и лидером кипрских турок Денкташем. Турки уже готовы даже на конфедеративное устройство страны. Греки-киприоты говорят: oхi, «нет». Кипр должен быть единым и неделимым.

   Может быть, время вылечит? Из мешков с песком возле «Зеленой линии» уже начинают пробиваться щуплые ростки травы.

Никита АЛЕКСЕЕВ

Предыдущая статья:
Следующая статья:
К содержанию номера

Информация оказалась для вас полезной? Поделитесь этой заметкой с друзьями:

» Обратно к новостям »